История села

Село Сунгурово имеет давнюю историю своего происхождения. Известно оно как «Царское село». Из сборника «Материалы по истории сел, церквей и владельцев костромской губернии» (изд. М. 1912 года) следует, что «Село Сунгурово входило в Дуплехов стан». Самые ранние упоминания о землях Дуплёхова стана относятся к временам Мурзы Чета, который находясь на царской службе у Ивана Калиты в 1330 году получил эти земли в подарок. В 15 веке приселок Подольское с соседними деревнями принадлежали правнуку Мурзы Чета — Даниле Ивановичу Зернову. После смерти Д.И. Зернова эти земли перешли к брату его по прозвищу Годун, от которого пошёл знаменитый род Годуновых.В эпоху «смутного времени», а именно в 1604 году отряды польского короля Сигизмунда вторглись в пределы Русского государства. Они завладели крупными городами центра России, в том числе Ярославлем и Костромой.

Во владение к ним на время до 1612 года попали многие населённые пункты Костромских земель, в том числе и сёла Подольское, Сунгурово, Прискоково с деревнями Даниловское, Кузнецово и ещё ряд мелких поселений, оказавшихся на пути польского войска.В 1629 и 1630 годах Сунгурово числится за вдовою Ириной Никитичной Годуновой, которая была родной сестрой Федора Никитича Романова, впоследствии патриарха Филарета и родная тетка царя Михаила Федоровича. Муж ее Иван Иванович Годунов к тому времени уже владел костромскими землями, в том числе и Сунгуровым.

В течении 17 века хозяева села Сунгурово неоднократно менялись. Шестнадцатилетним юношей пришел к власти царь Алексей Михайлович. Но ему было легче, чем отцу его — Михаилу Федоровичу в 1613 году. Алексей вступил на трон при всеобщей поддержке подданных. Молодой государь был человеком разумным, деятельным, живым, веселым. Он очень любил охоту. (Возможно охотился и в своей вотчине, Сунгурове. Тогда здесь были непроходимые леса богатые всякой дичью.)

При Алексее Михайловиче Россия добилась многих успехов в торговле, строительстве. Особенно во время его царствования строили много церквей. Он был очень благочестив, глубоко верил в бога и мечтал сделать Москву центром православия. Поэтому в Москву на строительство церквей требовались плотники. В 1661 году из села были взяты на работы в Измайлово под Москву несколько мужиков, умевших плотничать. Но что-то случилось и они разбежались из Измайлова. По приказу царя для их поимки из Москвы был послан стольник Ловчиков «и велено ему сыскать и прислать в Измайлово беглых со всеми их крестьянскими животы». Слава о костромских плотниках разлеталась далеко за пределами округи, многие по зимам уходили в «отхожие промыслы». Заработав денег, возвращались домой, где многие имели наделы земли. Обрабатывали землю, охотились, рыбачили, а по зимам опять отправлялись на заработки.

В 1663 году Сунгурово отказано в вотчину жене Глеба Ивановича Морозова Федосье Прокопьевне. (Известная старообрядчица Феодосья Прокопьевна Морозова в девичестве Соковнина.) О ней мы знаем что по росписи 1653 года, по смерти мужа ей досталось огромное состояние, а именно 2110 дворов от мужа, плюс 7254 двора перешло ей в наследство от умершего в 1662 году родного брата её мужа — Бориса Ивановича Морозова. Всего вдове досталось 9364 двора, в том числе и дворы села Сунгурова.

Боярыня Морозова не приняла церковной реформы патриарха Никона и пошла за протопопом Аввакумом во имя защиты старой веры. 22 января 1671 года Феодосья Прокопьевна, принявшая к тому времени тайный постриг под именем инокини Феодоры, не явилась на свадьбу царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной, что было воспринято царём как тяжкое оскорбление. А после её отказа причаститься по новоцерковному уставу, инокиню Феодору (боярыню Морозову) и её родную сестру княгиню Евдокию Урусову постигла сначала царская опала, а затем темничное заключение в московских тюрьмах и в Боровском остроге, где они обе умерли в 1675 году. («Повесть о боярыне Морозовой» изд. 1991г.)

В связи с этими событиями становится понятна следующая запись: «…В 1671 году января 31 дня село Сунгурово было отписано на Великого государя Алексея Михайловича (в казну).» В такие времена Государевы вотчины управлялись из приказа Большого двора.

В 1676 году Алексей Михайлович внезапно умер и после его смерти трон унаследовал старший сын, пятнадцатилетний Федор. Был он человеком больным, даже на собственную коронацию его несли на носилках. «18 июля 1676 года, в день венчания на царство Федора Алексеевича, его поддерживали дядьки его князь Куракин и Иван Богданович Хитрово. Вскоре затем Хитрово получил в вотчину в Костромском уезде села Минское, села Сунгурово и Здемерово с деревнями, пустошами и рыбными ловлями.» («Родословная книга рода Хитрово», Спб 1866. Для справки: Хитрово Иван Богданович думный дворянин, дядька царевича Федора Алексеевича.) А в 1678 году Сунгурово было ему подарено.

С 1717 года «Село Сунгурово принадлежало князю Ивану Андреевичу Голицину. Это был последний хозяин Сунгурова.

Вплоть до революции село принадлежало царскому двору. Жители села никогда не были крепостными.

Из справки видим, что Сунгурово своими корнями уходит в глубь веков. Но откуда произошло название села?

По одной из версий название произошло от имени татарского хана. Звали его Кунгур. Когда монголо-татары шли вверх по Волге, от Плеса на Кострому, на левом берегу решили сделать привал. Привал был вынужденным, хан заболел. На горе разбили стоянку, поставили шатры. Кругом был лес, а внизу протекала великая русская река Волга. Она соединяла города и села, по ней можно было сплавлять лес и рыбачить. В округе были леса богатые дичью, грибами и ягодами. Кунгур не справился с болезнью, умер, а на месте этой стоянки решили построить поселение. С годами название изменилось, вместо Кунгурова—стало Сунгурово.

Вторая версия также связана с нашествием татар. Направляясь вверх по Волге в Кострому шел отряд татар. Возглавлял его молодой, мужественный хан Сунгур. На горе, на высоком волжском берегу раскинулся большой луг, окруженный лесом, оврагами. Устал отряд и было решено сделать привал. Понравились места хану и решили здесь строить жилища, а называться оно стало Сунгуровым в честь хана. Было построено первое Сунгурово в лесу, недалеко от Паршинского болота, было оно со всех сторон защищено лесами и оврагами. Сколько оно там было неизвестно, может деревня была разорена, может люди перенесли свое жилье ближе к Волге.

Третья версия заключается в том,что что название произошло от расположения, местности. Сунгурово расположено на высоком волжском берегу. А по церковнославянски «Сунь» переводится как «Башня», то есть что-то высокое, возвышенное. Поселение это было видно со всех сторон. Может деревня имела и какое-то стратегическое значение: было видно любое передвижение и по воде, и по суше. С высокого сунгуровского берега можно было видеть Плес, его крепостные стены, наблюдать за происходящим в округе. Может быть была сторожевая башня и в Сунгурове, и с нее оповещали людей о приближающейся беде или каком-то сходе.

По четвертой версии название произошло от имени-прозвища Сунгур. Сунгур Степанович Головцын. Сунгур личное имя тюркского происхождения. В переводе сунгур это «утка-нырок», «губка». «Сунгу»-нырять. Возможно название связано с географическими признаками местности и дословно можно трактовать как водный ручей, овраг. Название это осталось памятью о некогда живших здесь марийских племенах и имеет марийские и татарские корни.

К концу 19 века Сунгурово превратилось в большое село с добротными домами и различными кустарными промыслами. Изделия валяльно — катальной мастерской Ивана Никаноровича Щеброва пользовались большим спросом не только у своих односельчан, но и с успехом продавались в Костроме, Плёсе, на Кинешемских ярмарках.

Были кроме земледелия развиты промыслы «серебряный», «шерстяной», «горшечный».

В центре села была построена церковь в честь Николая Чудотворца, почитаемого в народе. Сначала церковь была деревянная, срубленная местными мужиками. Освещение деревянной церкви состоялось 1 апреля 1764 года.

Церковь от чего-то сгорела и решено было строить новую, каменную. Никольская церковь была построена около 1831 года на месте прежнего деревянного храма усердием местных жителей. Помимо главного престола храм имеет придел в честь Казанской иконы Божией Матери. Раньше в ограде храма было церковное кладбище.

Село всегда было очень красивым. Весной утопало в цветах сирени, в белоснежных шапках вишневых садов. Зимой серебряная гладь покрывала поля и только небольшие тропинки были протоптаны от изб к колодцу. Лёгкое поскрипывание снега под ногами да разговоры баб у колодца нарушали первозданную сельскую тишину. Зимой Волга замерзала и санный путь проходил прямо по ней.

Чтобы не сбиться с пути, дороги, соединяющие деревни и села «вершили», т. е. ставили ориентиры, вешки. А какое раздолье было ребятишкам скатиться на санках с горы к Волге.

Жители Сунгурова в основном работали у себя в селе, но были и своенравные люди, которые любили погулять, побуянить или у кого не было земельных наделов, уходили в Кострому и нанимались бурлаками. К бурлакам относились не очень хорошо. Как правило это были люди бедные, обездоленные, не имеющие своей земли, дома. «Бурлак» в деревне употреблялось как ругательное слово, обозначающее «буян», «бродяга,» «гулящий человек». Большая часть бурлаков нанимались зимой по пониженным ценам ради получения задатка, шедшего на уплату повинностей. Обычно нанимались артелями — по 6-40 человек. Условия найма фиксировались в письменных договорах. По завершении путины бурлаки получали полный расчет. Труд у бурлаков был очень тяжелым. Под знойным, палящим солнцем, под проливным дождем, студеным ветром тащили они нагруженные товаром баржи то вверх, то вниз по реке. Многие из них простывали, надрывались от тяжкого труда, часто умирали в пути. Но было установлено у бурлаков негласное правило хоронить умершего только в родных местах. Из воспоминаний старожилов в стороне от села Сунгурово, на высокой горе, откуда хорошо просматривалась Волга и хоронили бурлаков. Их не хоронили у церкви на кладбище. Cчитали, что бурлаки люди вольные, не покорные. В Сунгурове сохранилось «бурлацкое» кладбище, еще можно видеть заросшие травой холмики. Позднее, после разрушения в селе церкви, местных жителей стали хоронить на новом кладбище, но немного в стороне от «бурлацких» могил.

Несмотря на странную застройку села, все улицы так или иначе ведут в центр, к церкви. До наших дней сохранился парк около нее.

Люди в селе всегда были очень набожные, чтили церковные устои. В 1930-е годы, когда разрушали церковь, люди со слезами на глазах просили не снимать колокол, не сжигать икон. Когда поздно вечером возвращался в Подольское председатель, который руководил этими бесчинствами, трактор на котором он ехал перевернулся и он погиб.

По словам старожилов под церковью есть подземный ход, который уходит прямо в Волгу и который соединял правый и левый берега. Но это как оказалось вымысел. Верой и правдой служили сунгуровцы царю-батюшке, воевали за Отечество в 1914 во время первой мировой войны. Не остались в стороне и во время Красносельского восстания 13-14 июля 1919 года. Начальником штаба и руководителем сводных отрядов был Виталий Анатольевич Воскресенский, в прошлом офицер, уроженец Сунгурова.

Из воспоминаний местной жительницы Щебревой Тамары Никаноровны:

«У меня учительницей была дочка нашего священника отца Анатолия Воскресенская Александра Анатольевна. Мы ее очень любили и уважали. Она жила при школе с сыном Виталием (названным так в честь дяди). Дом их вскоре после смерти отца Анатолия был отобран и в нем поселилась семья их кухарки Апполинарии Баранкиной. Но дом не принес им счастья, вся семья погинула. В школе также жила другая учительница Анна Афанасьевна с дочерью Вероникой. Вскоре Виталий и Вероника поженились и уехали жить в Плес.»

История села неразрывно связана со всеми событиями, происходящими в стране.

Раскулачивание.

Активисты из соседних деревень приходили к зажиточным сельчанам. Отбирали все что можно было: дома, скот, домашнюю утварь. Не считались ни со стариками, ни с детьми. Некоторые семьи были высланы на север.

Раскулачили семейство Мельникова Михаила Васильевича. Их добротный 2-х этажный дом стоял на спуске к Волге, за домом брата его — Мельникова Константина Васильевича. Дом у семьи отобрали и приспособили под колхозные детские ясли на втором этаже и пекарню на первом этаже.

16-летняя Тамара Щебрёва работала в яслях воспитателем, ухаживала за деревенскими ребятишками. Считалось, что это хорошая, легкая работа, но для юной воспитательницы это было жестким испытанием:

«В летнее время матери уходили на работу засветло и деток приносили очень рано,и в четыре и в пять утра, а воспитатель должна быть на месте. Было 2 группы. Одну группу детишек одевали в одежонку с синим горохом, других с касным. Трудно было целый день следить за ребятишками. Гулять выведешь их, а они то в крапиву залезут, изожгутся, орут. То под лопухами уснут — насилу найдёшь, то домой убегут кто постарше. А бывало и в штаны накладут кто помладше. Закружишься к вечеру до изнеможения. Накорми, обуй, одень, обмой и так весь белый день. Я все ревела и просилась на работу в колхоз».

Коллективизация.

Трудно было людям расставаться с инвентарем, скотом, который свели на общественный двор. Подолгу еще хозяйки бегали навещать своих кормилиц — ведь на деревне корова основа сытой жизни. «С коровой весь припас» — говорили они.

Великая Отечественная война тоже не прошла стороной. Кто добровольцами, кто по повестке ушли защищать Родину от врага. В селе остались только старики, бабы да дети.

Ещё из воспоминаний Т. Н. Щебревой:

«Бывало парнишки-то как мужики хорошие работали. Юрашке Михеичеву тогда лет 13-14 было. Мать его, Зоя послала его под вечер на скошенное поле оставшиеся колоски собрать. Он ходит по полю-то, в карманы собирает колосья. Хватъ, видит председатель на телеге прямо к нему едет. Юрка так испугался, что его за воровство с колхозного поля посадят, что штаны намочил парнишка. А председатель ему медаль за хорошую работу вручил.»

«27 августа 1941 года нас, сельских ребят и девушек призвали на трудовой фронт и увезли под Ленинград рыть окопы. Из Сунгурова нас было 11 человек:

1. Маврычева Нина-18 лет
2. Гожева Мария-20 лет
3. Мельников Виталий-18 лет
4. Егоров Константин-?
5. Еремеичев Иван-?
6. Лазаричева Александра-19 лет
7. Лазаричева Мария-18 лет
8. Щебрева Тамара-20 лет
9. Гречина Варвара-24 года
10. Гречина Мария-?
11. Сафонова Мария-?
Горев Александр и Атокин Александр ехать на трудовой фронт отказались. Их обоих арестовали и отправили в штрафной батальон. Горев Александр погиб а Атокин Александр вернулся с войны живой. Из деревни Кузнецова;
1. Егорова Мария-21 год
2. Макарова Анна-21 год
Из деревни Вакорино:
1. Сорокин Леонид-18 лет
2. Морозова Мария-20 л
3. Морозова Елизавета -20 лет Из села Подольское:
1. Козлова Александра(после войны работала в детском доме поваром.)
2. Луночкина Лариса
3. Князькова Ольга
4. Маслова Мария
Условия проживания были очень суровы, особенно для девушек. В течении месяца рыли землю в любую погоду много часов подряд. В конце сентября начались бомбежки все чаще и ближе по реке Волхов, где мы работали.
Однажды нас собрал командир и приказал самостоятельно пробираться до дому. Выдали зарплату по 80 рублей, выделили по две буханки хлеба из общих запасов и мы отправились домой. Страшно вспомнить как добирались: где на товарнике, где на грузовике подвезут, а больше пешком шли. На ночлег в дом нас пускать боялись, больше в сараях ночевали. Уже холодно было по ночам и мы в кучу собьемся и друг о дружку греемся. Все изодрались, изранились, запачкались. Теплой одежды ни у кого не было. Сначала пробирались все вместе, а потом пришлось разделиться, потому что на такую компанию продукты достать труднее и на грузовики не берут, мест свободных мало. В нашей девченочьей группе один был парнишечка- Виталий Мельников. Все не так страшно по чужим краям шастать.
10 октября мы вернулись в село затемно. Первыми нас увидели ребятишки и сообщили, что в клубе собрание идет и что про нас говорят, будто мы самовольно дезертировали с трудового фронта. Кончилось все тем, что уже 14 октября всех ребят призвали на фронт. Мы бегали провожать их до Вакорина. Нас же, девушек, зимой всех забрали на лесоповал. Кого в Нерехтский район, кого в Буйский, кого в Нейские леса, кого в Судиславские. Норма была 70 кубометров на человека. А летом развезли нас по разным аэродромам. Разравнивали землю, гравий, песок готовили площадки под асфальт. Лизу Гречину и Машу Сафонову увезли работать на аэродром в Тушино.»

По воспоминаниям Тамары Никаноровны — 35 мужчин с войны не вернулись в родное село. Всех она назвала по имени, отчеству и фамилии. Благодаря удивительной памяти Т.Н. Щебрёвой и краеведческому труду Антонова Михаила Алексеевича их односельчане получили исторические материалы по селу Сунгурову.

Среди жителей села всегда был хорошо известен и уважаем учитель Сунгуровской школы Антонов Михаил Алексеевич, который сполна познал тяготы плена. Вместе с немецкими коммунистами-подпольщиками работал в фашистском тылу. Подпольщики выводили из строя оборудование, на котором делали оружие, а при приближении советских войск постарались сделать так, чтобы сохранить всю документацию по созданию нового оружия и передать ее. История подвига нашего земляка отображена в книге Е. Голубева «Дартаньян уходит на задание», которая вышла в 1969 году, в Верхне-Волжском книжном издательстве.

Спустя 20 лет после окончания войны в гости к М.А. Антонову в село Сунгурово приезжал его собрат по подпольной борьбе Курт Грундман. Он встречался с жителями села, рабочими Подольской ювелирной фабрики. Об этом необычайном событии для того времени писали все местные газеты.

Хорошеет и строится Сунгурово. Люди работают: кто на ювелирной фабрике в Подольском, кто в колхозе «Подольский». Бригада в 80-е годы насчитывала 70 человек. Люди с большим энтузиазмом трудились на своих местах: кто в поле, кто на ферме, добиваясь высоких результатов. Многие сунгуровцы были награждены правительственными наградами.

Единственная в районе была в Сунгурове овцеводческая ферма. Овцеводство — отрасль сложная, требующая определенных навыков и знаний. Помощь и поддержку колхозники получали даже от пенсионеров, особенно во время заготовки кормов, уборке льна, картофеля. Построены были в селе магазин, клуб, где несколько раз в неделю крутят фильмы.

Была в Сунгурове начальная школа. Обучались в ней дети и из соседних деревень: Абрамова, Сухары, Вакорина, Кузнецова, Отрады. В послевоенное время детей было много, классы были большие. 1-й и 2-й классы учились в первую смену, а З-й и 4-й во вторую. После окончания начальной школы, дети продолжали обучение в Подольской восьмилетней школе, Антоновской средней.

К большому сожалению в 70-е годы началось укрупнение населенных пунктов, строительство больших животноводческих комплексов. Скот перевели в Подольское, люди остались без работы. Поэтому многие стали покидать родные места и переезжать кто в сПодольское, кто в с.Красное-на-Волге. Доживать остались только пенсионеры.

К 2012 году местных жителей в селе осталось несколько человек. Но благодаря людям,которые потянулись к берегам своего детства, чьи предки упокоены в сунгуровской стороне, село возрождается. Силами современных жителей, благотворителей, меценатов восстанавливается Храм, благоустраивается село.

«Вот и я после длинной череды гастролей вдруг оказался в удивительно красивом селе под Костромой, на берегу Волги. Тепло душе в этом месте.» — говорит Олег Митяев, Народный артист России, певец, бард и председатель попечительского совета по восстановлению храма Николая Чудотворца села Сунгурова. Благодаря его заботам о возрождении храма, благодаря неустанным трудам по благоустройству села и храма Николая Чудотворца сунгуровкого старосты — Цихановского Николая Владимировича и многим другим неравнодушным жителям села, Сунгурово обретает вторую жизнь.

Сегодня в селе прописаны 24 человека, люди живут и зимой. Каждое воскресенье и праздники в храме идет служба. Очистили от мусора и свалок село, ключик. Жители как и прежде вместе отмечают 22 мая — день села, престольный праздник в честь Святителя Николая Чудотворца.

Волжские просторы и красивейшие места привлекают сюда художников. Несколько пейзажей окрестностей Сунгурова создал наш земляк,Народный художник России Олег Молчанов. На его картинах запечатлен родовой дом Мельниковых, природа села, окрестностей, великая русская река Волга.

Возрождается село. Колокольный звон разносится далеко за его пределы. Живёт церковь Николая Чудотворца. Настоятель отец Алексей с прихожанами молятся о здравии ныне живущих и о упокоении умерших жителях села Сунгурова. Бывшие сунгуровцы возвращаются «домой», на свою малую родину, на месте старых дворин вырастают красавцы дома.
Жизнь продолжается.